Баграмов Э.А. Национальный вопрос в борьбе идей.
Глава 4. ОБЩЕЕ И ОСОБЕННОЕ В ДУХОВНОМ ОБЛИКЕ НАРОДОВ. КРИТИКА БУРЖУАЗНЫХ КОНЦЕПЦИЙ
для которого якобы характерен инфантилизм мышления и психических реакций. Они показали и источник подобных представлений — укоренившийся европоцентризм, свойственный до сих пор многим западным ученым.
Европоцентризм, возникший в границах феодальной Европы, получил распространение именно в период XV—XVI веков, когда европейские народы, обогнав другие народы и выйдя на авансцену мирового прогресса, развертывали колониальную политику. Эта концепция, как отмечалось выше, воплотившая в себя осознание превосходства Европы в науке, технике, военном искусстве, подкреплялась возникавшими тогда расистскими и шовинистическими представлениями. Разумеется, исключительная роль Европы в новой истории объясняется всецело факторами исторического характера, а не какими-то расовыми и национальными качествами европейских народов, использовавшими, кстати сказать, культурное наследие античной цивилизации, народов Ближнего Востока, Индии, Китая и других стран.
Однако в европоцентристских концепциях эта роль обосновывалась их естественным превосходством над полудикими племенами и народами других континентов. Критика европоцентризма, начатая еще гуманистами XVI—XVIII веков, получила научное обоснование в трудах К. Маркса, Ф. Энгельса, а затем В. И. Ленина, в современной исторической и философской науках. Она включала развенчание мифа о фатальной отсталости и психической неполноценности народов, ставших объектом экспансии западноевропейской буржуазии.
«Современные культурно-социологические исследования,— пишет С. Н. Артановский,— показали, что человек, к какому бы народу или племени он ни принадлежал— даже если это отсталый в своем историческом развитии народ, — всегда и везде — в самых тяжелых природных условиях, в арктической тундре и в экваториальном лесу — является творцом, мыслителем и искателем новых общественных и культурных форм. В этом лучшее доказательство несостоятельности европоцентризма и всяких иных реакционных течений, пытающихся представить какую-то часть света единственным источником мировой культуры».
Как показали объективные исследования, то, что называлось чуть ли не врожденным или закоренелым этноцентризмом как непреодолимым психологическим импульсом, уже на стадии разложения общинно-родового строя выступает, по существу, как оправдание своекорыстных интересов господствующих групп. Незнание чужих народов, консервативное недоверие ко всему иностранному, составляющее социально-психологическое содержание этноцентризма, как правило, преобразуется и направляется в определенное русло идеологическими соображениями.
Примечательно, что в архаическом искусстве было принято изображать иноземцев как массу диких, невежественных и грубых людей. Например, в древнегреческом искусстве в отношении варваров не применялись каноны красоты, обязательные при изображении богов, героев или свободных граждан. Но уже портретное изображение головы нубийца, относящееся к IV веку до н.э. (Британский музей), представляет собой заметный поворот к гуманистическому отображению характера варвара. Расовые признаки негритянского типа, такие, как полные губы и широкий короткий нос, уже не акцентируются, передаются сдержанно и дополняются психологической характеристикой лица, которую трудно было встретить на других портретах: глубокая горизонтальная складка на лбу выдает напряженную работу мысли, тонкая и тщательная моделировка поверхности кожи на лбу создает впечатление ее подвижности. Все это характеризует человека с богатой и сложной духовной жизнью.
Важное значение для разоблачения реакционных вымыслов о духовном облике «примитивных» народов имеют труды этнографов, лингвистов, историков, посвященные культуре бесписьменных народов. Этими трудами доказано, что идеология и культура этих народов при тщательном изучении являются гораздо более глубокими и цельными, чем это представляли себе ученые в прошлом столетии. Отмечается большая эстетическая ценность мифологии и фольклора этих народов.