Баграмов Э.А. Национальный вопрос в борьбе идей.
Глава 7. ИМПЕРИАЛИСТИЧЕСКИЙ ГЛОБАЛИЗМ И ЕВРОПЕИЗМ
Но если раньше ссылки делались на «особое предначертание» и прочие мистические факторы, то в последние десятилетия наиболее веским аргументом в определении империалистических притязаний США является ссылка на «национальные интересы». Суть концепции национальных интересов в том, что государство в своей внешней политике должно исходить не из каких-то моральных, пожеланий или высоких интересов гуманного характера, а из суровой политической реальности и эгоистических интересов нации, под которыми подразумеваются интересы ее правящего класса. Подобный образ мышления прямо подводит к мысли, что в международной политике решающим аргументом должны быть не платонические проповеди, а своекорыстные интересы, требующие идти напролом.
Разработанная американскими политическими теоретиками Г. Моргентау, Р. Осгудом и другими доктрина национальных интересов открывала дорогу полному произволу в политике, поскольку любая агрессия или интервенция «обосновывалась» жизненными интересами США. А поскольку интересы одних наций неизбежно сталкивались с интересами других, то, согласно доктрине политического реализма, вопрос решался силой.
«Каковы бы ни были конечные цели международной политики, сила — всегда ближайшая цель,— пишет Г. Моргентау.— Государственные деятели и народы могут в конце концов стремиться к свободе, безопасности, процветанию или к мощи как таковой. Они могут выражать свои цели в терминах религиозного, философского, экономического или социального идеала. Но как только они захотят осуществить эти цели средствами международной политики, они будут делать это посредством силы».
Так, сила — это первое и последнее слово международной политики. Известный американский общественный деятель Уильям Фулбрайт писал: «Великая нация странным образом считает, что ее сила — проявление божьего благословения, возлагающего на эту нацию особую ответственность за другие народы, состоящую в том, чтобы переделать их по своему образу и подобию. Сила принимает себя за добродетель и склонна считать, что она все может. Раз внушив себе идею своего предназначения, великая держава не в силах расстаться с мыслью, что она может и должна осуществлять волю божью. Ведь не станет же всевышний, избрав нацию выразителем своей воли, лишать ее меча, необходимого для достижения своей цели».
Мессианство и поклонение силе неизбежно порождало национальное чванство и презрение к другим народам. «...Сила — несомненное доказательство превосходства,— иронизирует У. Фулбрайт.— Когда, мол, нация демонстрирует силу своей армии, это доказывает, что она имеет лучшее население, лучшие государственные институты, лучшие принципы и вообще лучшую цивилизацию». Такого рода рассуждения и заключали в себе моральное оправдание агрессии во Вьетнаме, Доминиканской Республике, гонку вооружений и ядерный шантаж.
Провал политики «с позиции силы», побудивший США вступить в 70-е годы на путь переговоров с СССР о разрядке, не означал отказа ее правящих кругов от доктрины национальных интересов и мессианства. Начиная с 1979 года среди них верх одержали круги, возвращающие американскую внешнюю политику к авантюристическому курсу на завоевание мирового господства, стремлению восстановить военное, в том числе ядерное, превосходство. Запланированные на пятилетие (1984—1988) военные расходы США превысят астрономическую сумму— 1,5 триллиона долларов. Навязанное Соединенными Штатами своим союзникам по НАТО решение о размещении в Западной Европе ракет средней дальности, увеличивая угрозу войны, превращает западноевропейские страны в фактических заложников. К важнейшим аспектам международных отношений США подходят с военной меркой, с имперскими замашками. Это значит, что любое внешнеполитическое решение предполагается достигнуть путем угрозы применения или фактическим применением военной силы. В послании президента США конгрессу о положении страны в 1980 году говорится: «Мы будем систематически наращивать нашу способность быстро реагировать на чрезвычайные обстоятельства вне сферы НАТО везде, где того потребуют наши обязательства или когда под угрозой окажутся наши жизненные интересы... Наши силы будут готовы к быстрой переброске в любой район, имеющий стратегическое значение». Налицо возрождение глобальных претензий США, столь ярко отраженных в послевоенной доктрине Трумэна.