Баграмов Э.А. Национальный вопрос в борьбе идей.
Глава 2. НАЦИЯ И. НАЦИОНАЛИЗМ В СОВРЕМЕННОЙ БУРЖУАЗНОЙ СОЦИОЛОГИИ
Они оказывают воздействие на жизнь каждого человека. Они переформировывают все сферы нашего группового сознания в процессе происходящих сейчас повсеместно огромных политических перемен». «Нация одерживает победу над классом»,— резюмирует Т. Нэирн.
Усилия буржуазных идеологов направлены на то, чтобы доказать ошибочность марксистско-ленинского положения о социально-классовой основе национальных конфликтов. Ход общественного развития, утверждают они, не подтвердил марксистского предвидения относительно усиления классовой поляризации буржуазного общества. Вместо этого, мол, налицо спонтанный рост национальных чувств, «взрыв национализма», который «в качестве мобилизующего средства попросту неизмеримо превосходит то, что заключается во все еще рудиментарном (часто можно сказать, лишь появляющемся на свет) классовом сознании».
Разумеется, утверждения о рудиментарном состоянии классового сознания — это чистейший вымысел. В частности, в 60—70-х годах наблюдается невиданное ранее расширение масштабов стачечной борьбы в капиталистическом мире, выдвигаются требования, свидетельствующие именно о росте классового сознания.
Если в 1919—1939 годах во всем капиталистическом мире бастовало 81 миллион человек, в 1946—1960 годах—150 миллионов, то в 1961—1975 годах число бастующих превысило 800 миллионов человек. В современных условиях трудящиеся наряду с борьбой за повседневные нужды все чаще и настойчивее выступают против основ экономического и социально-политического курса правящих кругов.
В чем заключается социально-экономическая подоплека национальных коллизий и того самого «взрыва национальных чувств», в котором буржуазные авторы ищут первопричину обострения национальных отношений? Если послушать буржуазных социологов, то выходит, что в обострении национальных отношений решающую роль играют психологические факторы, коренящиеся в природе людей разных наций. Так, Г. Айзеке считает основой национальных движений «стремление утвердить групповую гордость».
Другой американский профессор — У. Коннор приводит обширный перечень районов «этнических волнений»: Испания с проблемами басков, каталонцев и галисийцев; Швейцария, где проявляются враждебность к иностранным рабочим и коллизии между франкоязычным и немецкоязычным населением Берна; Южный Тироль, недовольный итальянским господством; население Бретани, испытывающее аналогичную участь во Франции; возрождение шотландского и валлийского национализма; конфликт в Северной Ирландии; широко распространенные антииммигрантские настроения в Великобритании; острое соперничество валлонов и фламандцев в Бельгии; франко-канадское движение, бросившее вызов целостности Канады; сепаратистское движение части черного населения в США. Эти примеры, продолжает он, свидетельствуют о том, что ни продолжительность существования тех или иных государств, ни высокая ступень технологической и экономической интеграции не гарантируют иммунитет от этнического партикуляризма.
В чем же видит автор источник этих коллизий? Прежде всего он безоговорочно отвергает экономические факторы, роль которых, по его словам, более чем второстепенна (poor second). Равным образом он считает поверхностными всякие ссылки на роль языка, религии, обычаев в межнациональных коллизиях. Весь вопрос, оказывается, в действии самого по себе этнического фактора, а именно: психологического различия между нациями или этническими группами, который порождает синдром «мы — они» (us — them) и автоматически вовлекает народы в нескончаемую вражду.
В массовой буржуазной прессе подобное выпячивание этнического, психологического фактора как первопричины конфликтов между нациями является преобладающим. Американский обозреватель С. Сульцбергер, касаясь проблемы Северной Ирландии, пишет: «Все они ирландцы и потому любят воевать: грозные люди, легко возбудимые... получают наслаждение от войны».