Баграмов Э.А. Национальный вопрос в борьбе идей.
Глава 8. РАСИЗМ — ОРУЖИЕ РЕАКЦИОННЫХ СИЛ
Однажды этот человек шутливо предложил ему раз и навсегда вылечить его от его болезни. Смеясь, он принес мыло и щетку и начал тереть мальчика, приговаривая: «Я сделаю из тебя белого малыша». Шутка приняла серьезный характер, мужчина посинел от напряжения, а кожа мальчика стала воспаленно красной. Так продолжалось до тех пор, пока мужчина в изнеможении отказался от своей затеи, оставив плачущего малыша.
«С детства я привык считать, что черное — это плохо, а белое — хорошо. Чтобы выжить, я забыл о своей черной коже и пассивно принял все, что белое общество говорило обо мне, благодарный ему за то, что оно позволило мне жить в мире белых. Когда кто-либо спрашивал меня насчет цвета моей кожи, я отвечал, что она так выглядит только на поверхности. Все дело в том, что она слишком загорела под ярким солнцем на Карибских, островах, где я проводил свои каникулы... Я не мог согласиться с тем, что я не англичанин. Но в течение двадцати лет я подозревал, что как-то обкрадываю себя... Затем я узнал, что у меня нет иного выбора, кроме конформизма. Я стал чувствовать себя несчастным и неполноценным, несмотря на то что я считал себя белым, в глубине души я думал иначе».
Постепенно до чернокожего юноши доходила печальная истина — если он не осознает себя черным, ему придется всегда зависеть от прихоти расистов. Однажды, опубликовав статью в газете «Тайме», он получил разъяренное письмо, в котором ему указывали на его место: «Убирайся из нашей страны, черный ублюдок. Ты никогда, никогда не станешь англичанином. Мы всегда будем ненавидеть вас, потому что черные — это ленивые, аморальные, дикие наркоманы, негодяи, испускающие зловоние, мы никогда не интегрируем вас в нашу среду... Как осмелился ты возомнить себя англичанином, ты, еще в недалеком прошлом черная обезьяна и людоед!»
Тем временем жизнь приносила юноше новые и новые огорчения, заставляла его мучительно переоценивать ценности, внушенные ему с детства. Приехав как-то в Лондон шестнадцатилетним парнем, он столкнулся с оскорбительным отношением к себе в кафе. Урок, который он вынес из этого, заключался в усвоении той истины, что все черные должны нести бремя, возложенное на них судьбой, и проявлять смирение и покорность. «Но мог ли я согласиться с этим? — задавал себе вопрос автор.— Чтобы быть совершенно покорным, надо было согласиться со своей неполноценностью. Хотя я и пытался забыть цвет своей кожи, я в своем сознании никогда не допускал мысли о собственной неполноценности — в действительности, если на то пошло, я даже чувствовал свое превосходство. И если дело обстояло так, почему же я не должен был противостоять языку расистов? Почему я должен был бояться?»
Чернокожему англичанину пришлось испытать то же, что испытывали тысячи и тысячи его сородичей,— ужасы расизма. Носителями расовой ненависти были не невежественные, опустившиеся люди, нет, это были воспитанные и образованные граждане. «Именно это больше всего ужасало меня: респектабельный расизм».
С малых лет все граждане просвещенного капиталистического государства воспитываются в духе безусловного признания тезиса о том, что белый значит красивый и хороший, а черный — безобразный и плохой. «В конце концов,— пишет Муллард,— я стал ненавидеть себя столь же сильно, как и белое общество. Я все еще не мог научиться уважать цвет своей кожи». Так продолжалось до тех пор, пока молодой чернокожий англичанин не нашел своего истинного места в жизни среди таких же, как и он, участников антирасистского движения.
Расизм — это отвратительное порождение строя неравенства и социального гнета — раскрылся перед ним во всей' своей неприглядности, несовместимости с общечеловеческими нормами морали и психики, со здравым смыслом. Расист, каким бы разумным он ни был, никогда не согласится с тем, что черные, подобно другим нормальным человеческим существам,— это честные, трудолюбивые, аккуратные, уважающие закон, разумные люди, пишет Муллард. Расист и не нуждается в доводах, потому что он руководствуется патологическим неразумием и не в состоянии воспринимать логические и рациональные аргументы. Осознав это и встав на путь борьбы за интересы угнетенных масс с черной кожей, отмечает автор, он понял смысл жизни, избавился от мучительного комплекса неполноценности. «Я уже не считал себя белым человеком с черной кожей. Я осознал себя чернокожим британцем».